Прости грехи наши - Страница 72

Страсть к записыванию своих наблюдений никогда не покидала Энно Ги и всегда приносила ему пользу. Находясь в Эртелу, он, как обычно, вел дневник наблюдений, и благодаря этому кюре уже через несколько дней был в курсе, какие невидимые рычаги управляют жизнью деревни, знал о ее внутреннем устройстве, непонятном с первого взгляда.

Поначалу жизнь в деревне представлялась священнику весьма хаотической. Эти полудикие мужчины и женщины, казалось, не отличались ни склонностью к порядку, ни цивилизованностью поведения. Однако вскоре деревенская жизнь, на некоторое время взбудораженная появлением чужаков, вернулась в обычное русло и священнику удалось разглядеть в ней определенную упорядоченность: он определил супружеские пары, семьи, дружеские узы, группировки… Денег здесь не существовало, и вся торговля представляла собой либо обмен, либо заем чего-либо. Подобная автаркия порождала атмосферу доверия и честности, давно уже исчезнувшую в более развитых цивилизациях. Вся работа считалась общим делом, причем каждый получал свое задание и всегда его выполнял. Кюре также обнаружил, что время и ресурсы, необходимые для выполнения конкретной работы, распределялись также строго, как это было принято в клюнийских монастырях: каждому давали задание и устанавливали точный срок его выполнения, который не подлежал пересмотру. Все работы: уход за статуями, пополнение запасов продовольствия, наведение порядка, охрана, изготовление одежды из шкур, религиозные церемонии и так далее — выполнялись безропотно и добросовестно. В этой схеме организации жизни, безусловно, присутствовала и религиозно-мистическая составляющая: церемониальные обряды совершались в строго определенные часы, а местные жители регулярно общались с жрецами. После того как Энно Ги исписал несколько страниц, фиксируя результаты своих наблюдений, он уже мог предугадывать, куда пойдет и что будет делать в то или иное время тот или иной человек.

Каждый раз когда Энно Ги хотел о чем-то расспросить Мабель или Лолека, ему приходилось это делать в перерывах между теми общественными работами, в которые были вовлечены эти двое, или же ночью. Именно во время таких долгих ночных разговоров Энно Ги, общаясь с Мабель, получил первое представление об образе мыслей жителей этой загадочной деревни.

Для них не существовало ни истории, ни вообще отдаленного прошлого. В их понимании отсчет времени велся с момента появления огромного огненного шара, который опустошил прежний мир и уничтожил созданных богами людей. Огненное месиво постепенно трансформировалось в новый мир, и начался год первый.

Их предки прошли через этот катаклизм и сумели пережить его лишь благодаря болотам. Именно вода болот чудесным образом сдержала распространение Великого пожара и тем самым уберегла этот клочок земли от катастрофы.

— Великий пожар уничтожил очень многих из наших предков, — рассказала священнику Мабель. — Тогда удалось уцелеть лишь семи женщинам. Они — наши Матери.

— Над вашими могилами, — сказал Энно Ги, — я заметил надгробия, на которых нацарапаны какие-то черточки. Что они означают?

Мабель пожала плечами.

— Откуда нам знать? Их рисуют жрецы. Только они знают, в чем смысл этих черточек.

— И что, у вас нет даже никаких предположений?

Мабель и ее сын ответили, что нет. Кюре вдруг вспомнил, что эта женщина совсем недавно овдовела.

— А в каком возрасте умер ваш муж?

— В каком возрасте?.. Не знаю…

— Большинство людей, которых я видел здесь, принадлежат практически к одному поколению… Ваш муж был одного возраста с Сетом и Тоби?

— О нет! Нет… — запротестовала Мабель. — Нет… Он был намного старше… много-много старше…

Энно Ги добросовестно записывал все эти сведения на свои листки.

* * *

Марди-Гра разбудил своего хозяина посреди ночи. На всю деревню раздавались чьи-то крики.

— Маленькая Саша вот-вот родит, — сказал великан.

Кюре выбежал из хижины. Все жители собрались на берегу большого болота. Энно Ги пробрался в центр толпы. Там, возле самой воды, он увидел беременную девушку, уложенную в полуголом виде на снег. Ее окружили трое жрецов. Она извивалась и кричала от боли. Жрецы периодически зачерпывали из болота ковшиком воду и смачивали этой ледяной водой лоб и внутреннюю поверхность бедер девушки. Энно Ги даже вздрогнул от негодования. Он схватил руку стоявшего рядом с ним Лолека.

— Если они будут продолжать это делать, — сказал он, — девушка умрет еще до того, как ребенок издаст свой первый крик.

— Это священный обычай, — ответил мальчик. — В другое время года роды проходят прямо в болоте, чтобы ребенок родился в священной воде и явился на свет уже очищенным. Зимой, конечно же, это невозможно, поэтому жрецы обливают болотной водой мать и новорожденного, чтобы имитировать процедуру родов в священной воде.

— Но мать в таких условиях не сможет выжить, — настаивал священник.

— Очень часто они умирают на следующий день от переохлаждения или же их лоно не закрывается после рождения ребенка. Но не мы это придумали. Если бы боги хотели, чтобы все было по-другому, они попридержали бы плод в чреве матери до более подходящего времени года.

* * *

На следующий день кюре, как и все жители деревни, участвовал в похоронах юной Саши, которая умерла, так и не сумев родить. Церемония проходила на уже знакомом Энно Ги маленьком кладбище.

Присутствующие вели себя довольно спокойно. Смерть девушки рассматривалась как грустное событие, но она не вызывала у них такого горя и отчаяния, как потеря близкого человека у христиан. Возле жрецов Энно Ги заметил загадочный предмет, скрытый под красно-желтым покрывалом. По своей расцветке это покрывало было похоже на балахон Сета.