Прости грехи наши - Страница 70

— Покажи его мне, Лолек.

«Молниевый камень» был округлой формы и довольно больших размеров. Его поверхность покрывали гнилой мох и одеревеневшие грибы. Камень хранился в маленьком шатре, находившемся как раз за тем шатром, в котором жил в убежище Сет. Энно Ги опустился на корточки…

— Интересно, — задумчиво произнес он.

Кюре счистил слой гнили с поверхности камня. Лолек тут же сделал несколько шагов назад.

— Нельзя… Если узнают…

Но Энно Ги продолжал очищать камень. Вскоре его пальцы натолкнулись на что-то пористое и влажное… Это была древесина.

— Сундук, — сказал Энно Ги. — Его углы стерлись от времени, и куб принял округлую форму. Это и не камень, и не метеорит!

Несмотря на то что было плохо видно, священник кончиками пальцев сумел нащупать щель между корпусом и крышкой, а затем одним рывком приоткрыл крышку. Из сундука дохнуло затхлостью.

За прошедшие годы воде удалось просочиться вовнутрь сундука через его прохудившиеся стенки. Сундук был практически пустым: в его углу лежала лишь маленькая почерневшая стопка листков.

— Какие-то древние записи, — прокомментировал Энно Ги.

Он скользнул пальцами в середину этой темноватой липкой массы. Пальцы пронзили ее, будто это был ком мягкой гончарной глины. Отдернув руку, кюре сбросил верхнюю часть стопки. В ее середине виднелся фрагмент записей, сохранившийся благодаря лежавшей на нем стопке других листков. Этот лист был желтоватым и разбухшим, его поверхность сильно съежилась. Тем не менее на этом древнем пергаменте можно было разглядеть какое-то изображение. Энно Ги взял лист и вышел наружу, чтобы лучше рассмотреть свою находку.

Это был рисунок. Очень древний. Кюре стал смотреть на него под различными углами, стараясь понять, что же на нем изображено. В конце концов он решил, что там, должно быть, нарисованы металлические доспехи. Энно Ги сумел разглядеть нагрудник, шлем, наручи и поножи. Однако вид изображенного боевого облачения был каким-то странным, даже нелепым: на нагруднике виднелись выступы и другие детали, которые делали его просто непригодным для схватки с врагом. Все это больше походило на декоративные доспехи с символическими элементами. Такое облачение годилось скорее для парада. Возле рисунка было написано несколько слов — то ли был указан масштаб изображения, то ли размеры. Надписи были сделаны нервным и небрежным почерком…

Священник засунул рисунок в складки своей рясы.

— Не рассказывай ничего в деревне, — строго сказал он Лолеку. — Еще будет время об этом поговорить… как только я смогу это объяснить. Мне нужно как следует в этом разобраться.

18

После встречи с Альшером де Моза викарию Шюке пришлось ждать до следующего утра, чтобы снова увидеться с архивариусом. Корентен То принял его в отдельном кабинете, смежном с комнатой, в которой сидели писари. Здесь не было ни исписанных листков, ни пачек с архивными материалами. В этом кабинете архивариус решал щекотливые дела, а еще иногда запирался вечером, когда нужно было поработать в одиночестве.

— Вы получили мою записку? — спросил он.

— Да, — ответил Шюке. — Благодарю вас.

Викарий рассказал о своем нелегком разговоре с де Моза.

— Я так и думал, — сказал архивариус. — У стариков редко бывает хорошая память, а потому на нее не стоит полагаться.

Шюке снова заговорил о том, что ему вчера сообщил архивариус. Он вспомнил о его предположении о том, что отсутствие в архивах упоминания об Акене объясняется долгим пребыванием епископа в Англии или Ирландии.

— Это и в самом деле наиболее вероятно, — сказал Корентен То. — После того как информация о наших священниках попадает в учетные записи архиепископства Парижа или Рима, мы редко теряем их след. Континентальная часть Европы покрыта густой сетью монастырей и аббатств. Что касается монахов клюнийского, цистерцианского и францисканского орденов, то там у нас имеются почти безупречные каналы информации. Но эти каналы отсутствуют на английских и ирландских островах. То, что произошло с вашим епископом, обычное дело. Он ведь после возвращения во Францию несколько раз получал назначение в ту или иную епархию — значит, у него была безупречная репутация.

— А какие еще объяснения можно было бы дать отсутствию информации о священнике?

— Их может быть несколько: отречение от веры, смена имени, тайный брак. Но в подобных случаях он уже никогда не смог бы достичь сана епископа!

Архивариус на некоторое время задумался.

— А еще одним объяснением может быть отшельничество, — наконец сказал он. — Если ваш патрон обосновался в какой-нибудь пещере и молился там пятнадцать лет, не сочтя нужным предупредить об этом свое начальство, то, безусловно, это не нашло никакого отражения в архивах. Подобное случалось не так уж и редко, хотя обычно после такого многолетнего затворничества невозможно подняться выше приходского священника.

— А Рим?

— Причем здесь Рим?

— Из разговора с де Моза я понял, что епископ Акен, возможно, работал некоторое время во дворце Латран. При Папе Григории IX.

Шюке пока не хотел говорить об увиденном им письме. Он ждал, как отреагирует архивариус. Корентен То покачал головой.

— Бедняга де Моза явно утратил память! При Папе Григории IX? Как он мог забыть ту ненависть, какую испытывал этот Папа по отношению к Франции еще со времен короля Филиппа Августа? Де Моза ведь сам прошел через эту дипломатическую войну. Григорий никогда бы не потерпел ни одного француза среди своих людей. Так что это все чушь.